Он родился в полярную ночь, когда никто уже и не помнил, сколько дней небо висело над землёй чёрным стеклянным куполом и сколько ночей стыли в нём колючие белые звёзды — будто прорехи в саване мертвеца. Старухи шептались, что с первым его криком вздрогнула печь, у коров свернулось молоко, а древний лесной колдун, — тот, что давно не сходил с сосны, — выдохнул и вывернулся наизнанку. Его звали по-разному — то чароплётом, то чернокнижником, — и он всю жизнь искал на земле точку, где ночь не кончается и где вмерзла в небе одна багровая, неподвижная звезда, как рубиновое знамение над горизонтом, — там он мог бы лечь на мох спиной к свету, лицом к бездне — и услышать, как древняя, всеведущая темнота произнесёт его имя, признавая в нём своего.