Луцилла. Чернёная

Когда стены форума ещё крепко держали небо, а мрамор не трескался от усталости, Луцилла — еще не жена и уже не дочь, — в последний раз взглянула на столицу, что носила её, как подвеску на шее собственной славы. Император искал своему роду триумфа и блеска и положил собственную наследницу жертвой у подножия великой династии, — глухой к тем, в ком жила дерзость и вольный глас.
Потомкам осталась от августейшей девы лишь тень на монете — немой укор и символ эпохи, где от женщины неотступно требовалось только молчать.