Когда её заточили в высокой башне древнего монастыря за непослушание — смех на службе, перешёптывания с дождём, взгляды в окно во время молитв, — она семь лет молчала, ткала из туч перламутровые нити, вплетала в них узоры из молний и ждала, когда небо сойдёт к ней само. Однажды, в ночь проливного ливня над колокольней вспыхнула голубая звезда, засовы упали, стены крепости растрескались до основания — и она сбежала по винтовой лестнице вниз босиком, унося на коже знаки утаённых пророчеств. Говорят, теперь, где бы она ни появилась, начинается дождь — не очищающий, как святая вода в крещенской купели, а зловещий и гибельный, что смывает с могил имена, и с икон — лики.